"Работать, негры, солнце еще высоко!"
именно это мне приходит в голову, когда мне говорят собирать ягоды типа черной и красной смородины.
раньше, крепостных девок заставляли петь, что бы они не ели ягоду. а мне на нее даже смотреть не охото.
корявые, клонящиеся к земле ветки, спетанные, сцепленные между собой веточками с ягодами и листьями. ягоды, сбивающиеся в пучки, в которых так уютно всяких клопикам, комарикам, паучкам и прочим многоножкам, которых я терпеть не могу!
ветки зарапают руки, тыкают под ребра, норовят уровнить переспелую ягоду в складки одежды, ужалить ногу спрятанной крапивой, атаковать комариным роем, засевшим в кустах...
- а почему ты не ешье ягодки? в них столько витаминов!
потому что я уже почти ненавижу эти ягодки, превращающиеся в кашу при неосторожном движении.
ягоды, из которых позже надо будет что-то делать. что бы это ни было - я этого есть не буду, потому что оно слишком кислое. а если бухнуть больше сахара - то оно не диетическое.
а если оставить на кустах - склюют птицы, утащат муравьи, сгрызут крысы. или останутся зеленые веточки и на следующий год ягод будет меньше.
а зачем их больше? опять собирать? опять это "солнце еще высоко"?
но вот пошел дождь. дождь освободил меня от этого неимоверно увлекательного занятия, которое я ненавижу с детства.
здесь хорошо, если ты приехал отдыхать. если ты ничего не обязан делать "похозяйству".
ты просто встаешь когда тебе хочется, идешь гулять, фотографировать домик няни, музей самоваров, усадьбюу пушкина, горбатый мостик, пробежавшую белку...
мне даже не надо ходить в Михайловское, чтобы знать что там.
я все прекрасно помню. иногда мне кажется, ч могла бы пройти там с закрытыми глазами.
меня бесит Алексей. он почему-то все время забывает, что я провела здесь лето, что я все вокруг знаю намного лучше его, знаю, помню, люблю! бесит его поучающий тон. я даже не пытаюсь уже спорить. просто вежливо улыбаюсь, вспоминая фразу нашей учительницы по русскому языку "мели, Емеля - твоя неделя", киваю, да подаю фразы.
удручает, что мама олёшивается: перенимает его манеру говорить, его манеру отпускать комментарии, его манеру шутить, объяснять... Но все же она еще наша, она еще своя. Это радует.